Внимательно наблюдаю за Алиной. Она неуклюже сползает с кровати, кутается в полотенце. Потом бросает взгляд на мое, я смотрю тоже. На нем остались капельки крови. На ее лице тут же вспыхивает румянец. Она пытается выдернуть из-под меня полотенце.

– Алина… – хочу извиниться за это.

– Костя, молчи. Сейчас просто молчи, – говорит она, наконец, вытаскивая полотенце, пришлось привстать.

«Почему молчать?»

Она выходит из комнаты. Я встаю, одеваюсь.

«Как это понимать?»

Футболка, джинсы.

Если она девственница, то я такую вот, как она, вижу впервые. Она настолько секси, что я просто схожу от нее с ума. Вот и сегодня не смог устоять. Ведь хотел просто извиниться. А вышло совсем все по-другому.

Выхожу из комнаты. Смотрю в коридор – вещей нет. В квартире тишина. Хотя нет. Прислушиваюсь. В ванной слышится голос. Подхожу к двери и слышу, как она с кем-то разговаривает по телефону. Прислоняюсь, чтобы лучше слышать. Чертов подслушиватель. Но любопытство – не порок, так вроде.

– Эдик, что ты кричишь?

Эдик? Я прямо-таки чуть ухо не отдавил себе, с такой силой прижался.

– Ну, пусть остынет, я приду разогрею! – начинает повышать тон, поэтому слышимость охеренная. – Да что ты? Где, где. У подружки. Ну извини. В следующий раз обязательно позвоню.

Я аж дышать перестал. Отскочил от двери. Пошел на кухню, включил чайник.

А я тут, сука, уже понадумал себе всякого романтического говна. Это что же значит, у нее есть парень, а она трахается со мной? И чего она хочет? Вопросов много, но ответы-то где найти? И самый главный вопрос – какого хера она дала себя трахнуть, если у нее есть парень?

Я сейчас чувствовал себя каким-то использованным, что ли. Бля, я понял. Наверное, она хочет залететь и потом заставить меня на себе жениться. Но со мной это не прокатит, могла бы догадаться.

Шуршание в коридоре заставило меня отвлечься от раздумий. Выхожу, смотрю на нее. Мышь. Она серая мышь, которая стоит на пороге и переминается с ноги на ногу. Смотрю ей в глаза, и меня затягивает в них. Мотнул головой, отгоняя наваждение. А губы… перевожу взгляд на них. Она опускает голову.

– Мне нужно домой, – говорит таким голоском, будто овца блеет.

– А тебя там что, кто-то ждет? – задаю так интересующий меня вопрос.

– Да, ждет! – она бледнеет.

Куда еще сильнее-то? Но это видно, в коридоре включен свет, и я стою достаточно близко, чтобы разглядеть, как венка у нее на виске выделяется сильнее.

– А кто? Или это секрет?

«Зачем тебе это надо?» – мысленно затыкаю себе рот. Если она мне сейчас соврет, она просто опустит себя в моих глазах.

– Мама, – п@здит и не краснеет.

Я поворачиваюсь к ней спиной. Беру телефон, а у самого челюсть сжалась так, что захрустели зубы. Брехливая сука.

Набираю номер такси, называю адрес. Через через секунду приходит смс, что машина назначена.

– Ща приедет машина. Жди, – не поворачиваясь, иду на кухню. Не хочу смотреть больше на нее.

Все-таки придется отцу сказать, что не получится у меня с его секретаршей найти общий язык.

Звонок на городской телефон. Я перекрестился, что он стоит на кухне. Поднимаю трубку.

– Квартира четыреста пятнадцать, – грубый мужской голос.

– Да.

– Приехало такси, пропускаю.

– Спасибо.

Выхожу в коридор. Алина собрала цветы, положила на комод и стоит возле двери, жмется.

– Цветы забери. Это тебе.

Она берет их.

– Извини, Костик, я не хотела…

Так и хочется сказать ей: «Чего, п@здить ты не хотела?»

– …чтобы у нас так все вышло…

У «нас»? Да нет никаких «нас»-то. Хотелось посмеяться ей в лицо. А собственно, что я так завелся-то?

Смс. Водитель ожидает.

– Да ладно, забей. Все нормуль, и это, я поговорю с отцом, чтобы тебя перевели в другой отдел, если тебе неудобно со мной будет работать, – жестоко, понимаю, что сейчас жестчу, но не могу с собой ничего поделать.

Она поднимает на меня глаза, полные изумления.

– Нет.

Что, я не понял?

– Не звони Илье… Мне до конца практики осталось несколько месяцев. Я к тебе не буду заходить в кабинет. Буду все по телефону рассказывать, – в глазах слезы.

Меня передернуло. И смотрит не в глаза. Куда-то в район подбородка.

– Да ладно, успокойся. Нет, значит нет, – бля, почему соглашаюсь? Но не могу смотреть на женские слезы. – Иди, тебя там такси ждет, адрес сама скажешь.

– Спасибо.

Дверь за ней захлопывается. Я вздрагиваю, будто от пощечины. Внутри пустота. Лицо горит. Чувствую себя засранцем. Захожу в ванную, чтобы умыться. Засовываю голову под ледяную струю. Беру полотенце и понимаю по запаху, что это Алинино. Вдыхаю полной грудью. Сука. В голове проносятся картинки. Ее приоткрытые губы и «мне не больно» и «Эдик» – это разносится жаром по моим венам. Почему-то так хочется стереть это слово с ее языка. Да пошла она. Дура. Пусть сама с этим живет. Это не я изменил, а она.

Выхожу из душа. Ревность? Да ну нахрен.

***

Я вышла из подъезда, не помня себя. Слезы давили в груди. Сердце готово было разорваться.

«За что он так со мной?»

«Потому что ты повела себя как шлюха», – мой внутренний реалист меня просто добивал. И правда, как шлюха. Но как по-другому?

Разве можно устоять перед парнем, которому во сне отдавалась уже не первый раз, который в твоем сердце поселился еще год назад, и фотками которого забит телефон? А тут он появляется в реале и смотрит на тебя не как на девку, которая не подходит ему по социальному статусу, да и вообще не подходит, а как на ту, которую желают, которую хотят. Еще эти цветы… Хотела от обиды выкинуть их в урну, но потом пожалела. Они же не виноваты, что их даритель – придурок.

Такси меня довезло до дома, я полезла за кошельком, расплачиваться, но, увидев в зеркало заднего вида осуждающий взгляд, замерла.

– Поездка оплачена, – сказал водитель, а глаза его будто продолжили мой внутренний монолог: «Шлюха».

Я задохнулось от слез, которые не хотела ему показывать. Выскочила из машины. Спальный район и старые пятиэтажки, освещаемые уличными фонарями, вызвали-таки мои слезы наружу. Я расплакалась. Повернулась в сторону детской площадки и пошла на лавку. Слезы текли холодными ручейками по лицу. Не так я хотела, чтобы было в первый раз, ох, не так. Еще хотел позвонить Илье… У меня защемило сердце.

– Так, Алина, надо потерпеть, а то так и будешь жить с Эдиком, а с его-то поползновениями и замуж за него выйдешь.